Из писем Виктора Михайловича Проторчина, студента третьего курса физико-математического ВГУ, погибшего в мае 1942 года на Керченском полуострове (на Крымском фронте в те дни шли тяжелейшие бои):
«1 января 1942 г.
Вера, сестренка, в сорок первом году, особенно во второй его половине, нам с тобой пришлось испытать многое. За шесть месяцев мы испытали, пожалуй, больше, чем за всю предшествующую жизнь. Сорок второй год будет еще тяжелее и суровее. Только заботься о папе и маме...
Ты хорошо сделала, что избрала своей специальностью благородную науку историю. Ты сейчас являешься свидетельницей того, о чём долго будут помнить люди. И ты должна рассказать людям будущего просто, ясно и правдиво об этих грозных годах.
Я завидую тем, кто будет молодым через пятьдесят лет. Но, по-моему, они тоже будут завидовать нам. Ведь мы живём в такое великое время. И мы должны вести себя так, чтобы они были горды нами, чтобы они были благодарны нам, отстоявшим свободу, как мы гордимся теми, кто завоевал эту свободу.
Сейчас я еду учиться в школу. После этого буду драться с фашистами... Немцы уже начинают удирать. Мне, видимо, придется добивать их. Вот добьём, тогда снова встретимся и встречать сорок третий год будем все вместе.
Виктор.
29 января 1942 г.
<...> Сегодня стреляли. Я представил себе вместо бумажного фашиста настоящего и с наслаждением всаживал в него пулю за пулей. Упражнение выполнил на «отлично» – все пули сидели в мишени. Как видите, я, несмотря на очки, гожусь кое на что.
Послезавтра будем принимать клятву на верность Родине и народу – военную Присягу. Я выйду к столу и буду говорить перед строем:
«Торжественно клянусь быть честным, храбрым, дисциплинированным бойцом... Клянусь до последнего дыхания быть преданным своему народу, своей Советской Родине и рабоче-крестьянскому правительству... и как воин рабоче-крестьянской Красной Армии я клянусь защищать свою Родину мужественно и умело, с достоинством и честью, не щадя и самой жизни для достижения полной победы над врагами…»
Потом подпишу Присягу и стану настоящим воином Красной Армии.
Виктор.
5 февраля 1942 г.
Можете поздравить меня с принятием военной Присяги. Теперь я самый настоящий боец Красной Армии. Вот! Значит то, чего я так долго хотел и добивался, свершилось.
Виктор.
23 февраля 1942 г.
Я вскочил сегодня еще до подъёма и сразу бросился к репродуктору – ведь сегодня должны быть какие-нибудь особенные известия. И вот я услышал то самое, особенное, которого ждал, – Приказ народного комиссара обороны... Огромное впечатление произвела на меня вторая часть приказа. (Вот это, действительно, интернационализм и гуманизм. Тут есть, о чём подумать. Ведь сколько ярости, гнева, мести скопилось в сердце, что при одном только слове «немец» сжимаются кулаки. Вот только сейчас мы пришли из кино. Там, в журнале, мы видели, что немцы сделали с Ростовом. От живого города остался труп, мёртвые разрушенные дома, улицы. И этот труп города завален трупами советских людей – тысячи мёртвых: замученных, повешенных, расстрелянных – устлали улицы. Нет сил, чтобы смотреть на всё это спокойно. Яростная ненависть наполняет душу, нет, не только душу, – но всё мое существо – душу и тело. Яростная ненависть к гитлеровскому отребью, принесшему в нашу страну кровь, слёзы, разорение, разрушение. Никто из фашистской мрази, залезшей на нашу землю, не должен уйти от расплаты, а цена их преступлениям одна – смерть. Но всю нацию обвинять в этом нельзя. Очень многие немцы ненавидят Гитлера и многое отдали бы за его уничтожение. И преступления Гитлера нельзя сваливать на всю нацию, и нельзя приговор, произнесённый над Гитлером, произносить над всем народом.
Виктор».
Фото из газеты «Правда»
