Наум Яковлевич Краснер (21 февраля 1924, Винница – 5 марта 1999, Воронеж) – советский и российский математик-экономист, кандидат технических наук, доцент кафедры математических методов исследования операций факультета ПММ Воронежского государственного университета, крупный специалист в области математики и экономики.
В годы Великой Отечественной войны был начальником Оперативного отдела штаба стрелковой дивизии. Гвардии полковник. Награждён орденами и медалями.
В 1941 году окончил среднюю школу. Осенью 1941 года эвакуировался в Куйбышевскую область, работал учителем в сельской школе.
В начале 1942 года окончил ускоренные курсы подготовки лейтенантов артиллерии в Куйбышевском военном пехотном училище, в августе того же года был отправлен на Сталинградский фронт. До 1944 года воевал в составе 88-й гвардейской стрелковой дивизии (1942–1943 – командир зенитной батареи, 1943–1944 – начальник отдела штаба дивизии). В 1944 году после ранения был направлен на учёбу и одновременно на должность преподавателя на Высшие военные курсы «Выстрел» (Солнечногорск). Окончил Высший военный педагогический институт Красной Армии, работал на Курсах начальником огневого цикла до 1953 года. В 1953–1957 годах преподавал теорию стрельбы в Тамбовском суворовском военном училище. С февраля 1958 года преподавал на военной кафедре Воронежского государственного университета, параллельно учился на механико-математическом факультете ВГУ.
В 1961 году уволился с военной службы и стал работать ассистентом на механико-математическом факультете ВГУ.
В 1967 году защитил кандидатскую диссертацию.
В 1969 году на математическом факультете основал кафедру математических методов исследования операций и заведовал ею с 1969 по 1980 год (в 1971–1974 годах кафедра находилась в составе экономического факультета, с 1974 года находится в структуре факультета ПММ). Тогда же при кафедре была организована лаборатория исследования операций.
Основные направления исследований – математическое моделирование в текстильной промышленности.
С 1978 года являлся одним из организаторов и руководителей Международной научной школы-семинара по системному моделированию социально-экономических процессов. Сотрудничал с С.С. Шаталиным, Л.В. Канторовичем, В.М. Полтеровичем, С.В. Жаком, В.Н. Эйтингоном и другими учёными.
С 1980 года работал доцентом кафедры математических методов исследования операций; одновременно был заместителем декана факультета прикладной математики и механики по научной работе. С 1992 года занимался консультационной деятельностью по экономическим вопросам на промышленных предприятиях Воронежа и в администрации Воронежской области.
Автор более 60 научных работ. Подготовил 7 кандидатов наук.
Существует алгоритм решения задачи целочисленного линейного программирования, известный как «алгоритм Краснера».
Из воспоминаний Н.Я. Краснера:
«Осенью сорок второго я закончил Куйбышевское военное училище. Выпуск был ускоренным – мы занимались с марта по август, и вот весь выпуск – 130 человек – отправляют на фронт. Одиннадцати выпускникам (в том числе и мне) присвоили звание лейтенанта.
И вот я, восемнадцати с половиной лет свежеиспечённый командир Красной Армии с двумя „кубарями“ в петлицах, плыву с товарищами по Волге в распоряжение штаба Донского фронта. В Саратове нас бомбят. Один из пароходов, на котором мы плыли, повредили. Были жертвы.
Мой приятель, знавший, что я нахожусь на одном из этих пароходов, увидел бомбёжку и сообщил родителям, что я погиб. Но я благополучно добрался до Дубовки, где находился штаб фронта. Нас – группу в пятнадцать человек – направляют в 99-ю Краснознамённую стрелковую дивизию (после Сталинграда она стала 88-й гвардейской). Дивизия располагалась в балках севернее Сталинграда. Я попал в артиллерийский полк – командиром взвода противотанковых ружей.
Ведут меня на передовую ночью – трассирующие пули, фейерверк огня. Одного из сопровождающих ранило. Вот тут, пожалуй, я впервые понял, что нахожусь на войне на передовой. Сегодня могу признаться – изрядно струхнул. Оказывается, на войне убивают.
Особенностью диспозиций нашего фронта было то, что части располагались по балкам. Так, например, штаб дивизии был в балке Пичуга, а мы – в балке Ерзовка, километрах в трёх. Практически тут же находились и штаб полка, и штаб батальона.
Докладываем о своём прибытии комбату капитану Грошеву: нас – новобранцев – человек пять. Капитан оглядывает прибывших и командует:
– Спать!
А в пять утра меня ведут знакомиться с подчинёнными. Во взводе – шесть солдат и три противотанковых ружья. Полагалось красноармейцам иметь карабины. Но карабинов тоже было только три штуки. Мне полагался автомат, но дали пистолет:
– Автомат добудешь в бою.
На фронт я попал в дни относительного затишья, и мы, и немцы готовились к наступлению. Правда, время от времени гитлеровцы атаковали нас небольшими танковыми группами по пять-шесть машин. Находясь впереди расположения пехоты, мы отбивали атаки, экономя каждый выстрел: с боеприпасами было плохо.
В те дни я и проходил главную солдатскую науку – науку воевать. Должен сказать, что все красноармейцы взвода были старше меня. И, разумеется, опытнее. Самый взрослый – пожилой украинец Василенко – обращался ко мне по-отцовски:
– Товарищ лейтенант, сыночек.
Василенко очень многому меня научил в первые дни пребывания на фронте – как окапываться, как держаться под огнём, как укрываться…
Командиром взвода я стал вместо лейтенанта, ушедшего на повышение – он был назначен командиром роты. Но в начале октября комроты гибнет, и меня назначают на его место. В судьбе моей мало что изменилось – та же балка, те же ружья. Только народу прибавилось – одиннадцать человек. И четыре противотанковых ружья. Пополнения не поступало, видимо, готовили резерв.
О том, что предстоит контрнаступление, я узнал в штабе полка, куда меня отозвали после непродолжительного командования ротой. В штабе нас – около двух десятков молодых командиров, недавних выпускников военных училищ – обучали действиям в наступлении. После учебного батальона я некоторое время командовал зенитной батареей при штабе дивизии, а затем стал офицером для поручений в Оперативном отделе штаба.
Вот тут-то пришлось мне поползать по передовой – в мои обязанности входила проверка положения линии фронта. У дивизии фронт – около четырёх километров. И каждую ночь я уточнял реальное состояние огневых точек, расположение частей.
Шёл ноябрь, и я видел, как постепенно оживают балки и ходы сообщения, – прибывали солдаты, техника. К 19 ноября дивизия была укомплектована полностью.
И наконец настал тот знаменитый день – мы перешли в наступление. К этому времени я снова вернулся в зенитную батарею. Наши зенитные пулемёты – двенадцать спаренных – стали бить по наземным целям. Бои были жестокие. К началу декабря батарея потеряла почти полностью свой личный состав. Томилино, Окатовка, Рынок обильно политы кровью солдат – из сорока бойцов в живых остались не более двенадцати человек. Да и среди оставшихся в строю немало раненых. Был в те дни легко ранен и я.
И всё-таки, главное – мы наступали.
Кольцо наших войск, окруживших врага в Сталинграде, сжималось».
Фото: архив; Михаил Штейнберг
